Валерий Лихачёв родился 13 апреля 1953 года в Новой Усмани. От отца, который работал шофёром, он унаследовал любовь к технике. А на выбор жизненного пути повлиял старший товарищ. Сосед Валерия поступил в Армавирское лётное училище. Курсант приезжал в отпуск и рассказывал об учёбе и первых полётах. Когда Валерий Лихачёв заканчивал школу, сосед уже стал офицером. Молодой лейтенант сообщил о том, что в Сызрани есть вертолётное училище, и посоветовал туда поступить.

– Я вначале хотел поступить в Борисоглебское училище и стать лётчиком-истребителем, – рассказывает Валерий Митрофанович. – Но потом понял, что вертолёт интереснее. Взлетел – и кругом облака! А ещё вертолёты летают в основном на тех высотах, когда видно всё. Это даёт удивительное чувство полёта, и вдобавок есть возможность сесть фактически где угодно.

После окончания училища Валерий Лихачёв служил в Тверской и Владимирской областях, Группе советских войск в Германии. Затем офицера перевели в узбекский город Каган. Здесь лётчик освоил новую машину – вертолёт Ми-26 грузоподъёмностью 20 тонн.

Эвакуация вертолётов

Из Калгана Валерий Лихачёв совершал полёты в соседний Афганистан. Среди заданий, которые ему доверяли, была эвакуация вертолётов, которые терпели крушение.

– Первые потери авиации в Афгане были связаны не с огневым воздействием, а с очень специфическими условиями, – обясняет лётчик. – Это пустыня, жара, мощность двигателей падает. С подъёмом на высоту плотность воздуха уменьшается – винт, силовая установка работают на предельных режимах. Во время полёта появлялись такие явления, с которыми в средних широтах люди не сталкивались.

Одна из операций по эвакуации была уникальной. Лётчик Ми-8 допустил ошибку, и его вертолёт упал в снег на высоте 2900 метров. Экипаж остался жив, но требовалось спасти и машину. Сделать это можно было только одним способом: зацепить тросом и на тяжёлом транспортном вертолёте Ми-26 эвакуировать с места аварии. До Валерия Лихачёва ни один вертолёт в мире не поднимал подобный груз в условиях высокогорья. Задание было выполнено, несмотря на то, что полёт проходил в облачности.

За выполнение заданий в Афганистане и освоение новой техники Валерий Лихачёв был награждён медалями. А свой первый орден он получил за участие в ликвидации Чернобыльской аварии.

Полёты над Чернобыльской станцией

Авария на атомной станции произошла в апреле 1986 года. Экипаж Лихачёва отправился туда в сентябре.

– Внизу был красивейший город Припять, – вспоминает лётчик. – Летишь и понимаешь – что-то не то. Какое-то непонятное тягостное ощущение. Город под тобой, а никого нет. Бельё висит на балконе, машины стоят – и ни одного человека. Мы там выполняли работы по дезактивации. Внутрь вертолёта загружали порядка 15 тонн клея ПВА, подходили к реактору и минут 7-8 над ним висели, а клей лился. Там была очень сильная радиактивная пыль, и клей её связывал. А затем на земле солдаты убирали слои этого клея и отправляли на утилизацию. Радиация поначалу пугает. По тебе никто не стреляет, рядом ничего не рвётся, но угнетённое состояние всё равно присутствует, как будто рядом – незримый враг. Потом привыкаешь.

Помимо работ по дезактивации, экипаж Лихачёва выполнял полёты на воздушную разведку. Оценивал погоду и радиационную обстановку и сообщал, можно ли летать в таких условиях. При норме в условиях сильнейшего радиационного заражения час полётов в день совершал по 10 вылетов ежедневно. Пришлось выполнить и одно весьма рискованное задание.

2 октября произошла трагедия – разбился вертолёт Ми-8, погиб его экипаж и пассажир. Командир был опытным лётчиком, прошёл Афганистан, дважды оставался жив, когда его вертолёт сбивали. Но от ошибок в воздухе не застрахован никто. Лётчик при свете заходящего солнца не заметил трос башенного крана, зацепил его рулевым винтом и упал рядом со стеной воздвигнутого над станцией саркофага. Задачу эвакуировать разбившуюся машину поставили Валерию Лихачёву.

Кругом была радиоактивная пыль, а Ми-26 поднимает очень сильный воздушный поток. Если сильно снизиться, произойдёт заражение экипажа. Было принято решение использовать нестандартную внешнюю подвеску – трос длиной 120 м. От зависшего на такой высоте вертолёта воздушный поток не доходит до земли и не поднимает пыль.

– Когда мы взлетели с повреждённым вертолётом, этот гигантский маятник начал раскачиваться, – продолжает рассказ Валерий Митрофанович. – Мы движемся, поток воздуха разворачивает 7-8-тонный груз. Он ходит под нами, и это передаётся на управление. Штурман у меня парашют никогда не доставал. А тут надел, сигарету одну от другой закуривает и говорит: « Если ты груз не сбросишь, я сейчас выпрыгну!».

Пришлось зависать в воздухе, чтобы успокаивать раскачку, а затем снова и снова продолжать движение. Вместо 40 минут на полёт потратили 3 часа. За блестяще проведённую эвакуацию вертолёта Валерий Лихачёв был награждён орденом Красной Звезды.

Приметы и суеверия

Ордена Мужества и «За военные заслуги» – память об участии лётчика в двух Чеченских войнах.

– В первые дни я на Ми-26 возил убитых и раненых, – говорит Валерий Митрофанович. – Садишься и земля вздрагивает от взрывов. В вертолёт грузят и живых, и мёртвых. А после того как прилетали в Моздок, пожарные машины смывали кровь и всё остальное из грузовой кабины. Приходилось выполнять и задачи по эвакуации разведгрупп. Всё это происходило ночью. Как они могут себя обозначить? Максимум – разжечь какой-нибудь костёрчик. Посадка по этому костру, когда никаких огней нет – это очень сложно. И без фар. Фары включишь – всё. Тут же! Все свои экипажи я готовил к таким посадкам на костёр.

Опасность профессии порождает многочисленные приметы и суеверия. У лётчиков их множество.

– Нельзя бриться перед полётом, нельзя фотографироваться, – рассказывает Валерий Митрофанович. – Тот экипаж, который погиб в Чернобыле, нарушил это правило. К ним пристал корреспондент с просьбой сфотографировать, и командир не смог ему отказать. Совпадение? Не знаю. Как и все, я уважал приметы. А ещё был один собственный ритуал. Моя мама была глубоко верующим человеком. Перед тем как куда-то ехать, приезжал к ней, и она меня благословляла.

В феврале 2002 года Валерий Лихачёв уволился в звании полковника. Но продолжал летать до 62 лет в гражданской авиакомпании. Как гражданский человек, он побывал в нескольких горячих точках за границей. Летал в небе Кампучии, Судана, Конго. Авиакомпания, где работал Лихачёв, через посредника заключила договор с НАТО, и российскому пилоту довелось работать вместе с американскими военными в стране, куда уже не раз летал раньше – в Афганистане.

Снова в Афгане

Своих американских коллегах Валерий Лихачёв вспоминает как людей дисциплинированных и законопослушных, но при этом совершенно неинициативных. А самой необычной чертой заокеанских военных оказалось отсутствие чувства юмора. Они могут посмеяться над упавшим с лестницы человеком, но русские шутки не понимают совершенно.

Однажды на дверь кабины вертолёта Ми-26 один из членов экипажа наклеил знак «слепой». В тот день русские лётчики должны были перевозить в другой гарнизон группу американских морпехов. Командир увидел табличку и поинтересовался, что это значит.

Через переводчика американцам объяснили, что пилоты, к сожалению, слепые. Но зато бортрадист зрячий, и помогает им в полёте: один хлопок над ухом означает «взлёт», два хлопка над правым ухом – «правый разворот», над левым ухом – «левый разворот»…

Морпехи тут же покинули вертолёт. Полёт не состоялся.

И всё же, несмотря на розыгрыши, американцы поручали русскому экипажу самые рискованные и трудные задания. Ми-26 Валерия Лихачёва вытащил потерпевший аварию в пустыне американский вертолёт «Чинук». Маршрут протяжённостью 150 км проходил над занятой талибами территорией. За этот полёт американский президент Барак Обама наградил Валерия Лихачёва именными часами и благодарностью. Правда, не лично – награду от имени президента вручили представители авиакомпании. Также наш земляк был удостоен ордена «Дружбы».

Ордена и медали лётчика можно хорошо рассмотреть на его парадном кителе. А то, что стоит за ними, человек носит в себе.

– Я часто кричу во сне, – признаётся Валерий Митрофанович. – Иногда снится, что падаю, иногда – что не могу взлететь. Когда еду в поезде, предупреждаю попутчиков: если я орать начну, в окна не выпрыгивайте, просто толкните. Но всё же я ни разу не пожалел о выборе профессии. Лётчик видит то, что недоступно обычному человеку. Последние минуты перед рассветом. Ещё стоит тьма. А лётчик поднимается над землёй и первым из людей встречает восходящее солнце. И сегодня, в Международный день гражданской авиации, я хочу поздравить всех, кто связал свою жизнь с небом!