Как прозаик Гавриил Николаевич вышел из районной газеты. Вернее – из двух районок. Из алешковской «Путь Ленина» (ныне это Терновский район) и острогожской «Новой жизни» (теперь «Острогожская жизнь»). При этом надо иметь в виду, что штатным сотрудником в обеих газетах он никогда не был. А числился сельским корреспондентом и писал, как бы это высокопарно ни прозвучало, по велению души и сердца. А ещё и потому, что того требовали жизненные обстоятельства. Но вначале коротко о предыстории его участия в газетах.

Селькор и селекционер

В 1924 году Гавриил Николаевич за один год – экстерном – окончил в селе Алешки трёхгодичный курс сельхозучилища им. К.А. Тимирязева. Вакансии агронома, однако, не оказалось, и он вместе с молодой женой отправился учительствовать в села: сначала в Питим, а после в Махровку. В это время у него наряду с прозаическими опытами складывались и стихи. В стихотворении «Юность морозная» (Махровка, 1928) он с неподдельным восхищением отзывался о своих учениках:

Мне школа мила и ребячьи заботы…
Эх, взять бы в охапку деревню со снегом,
Расцеловать бы!.. И снова работать.

Отдав школе пять с лишним лет, весной 1931-го, Троепольский всё-таки занялся агрономической практикой – его приняли агрономом в земельный отдел Алешковского райисполкома. Поселилась семья Троепольских в небольшом посёлке Красная Грибановка (к сожалению, его уже нет). Здесь же располагался и опорный пункт опытной селекционной станции масличных культур, работники которой занимались повышением урожайности подсолнечника, кориандра, белой горчицы. На опытных делянках станции и приобрёл Гавриил Николаевич первые навыки селекционной работы.

О чём же он писал тогда в районке? Давал научно выверенные советы местным полеводам по агротехнике выращивания подсолнечника, картофеля, ржи, кукурузы; пешком отправлялся по колхозам с проверкой того, как проводили сев, уход за посевами, уборочную. Доводил до сведения руководителей колхозов обо всех замеченных недочётах. Если же правление колхоза не спешило принять меры для исправления недостатков, то разговор выносился на страницы районной газеты. Слово с порицанием, критика, прозвучавшая на весь район, действовали обычно отрезвляюще, и все огрехи устраняли.

Стихи шли рядом

Фото предоставлено модельной библиотекой № 32 им. Г. Н. Троепольского

В острогожской «Новой жизни» Троепольского «курировал» начинающий поэт Василий Кубанёв. Давал ему задание, готовил к печати его материалы. Чаще всего Гавриил Николаевич приносил заметки на сельские темы, в том числе и о селекционной работе госсортоучастка.

В то время существовала при редакции «Новой жизни» литературная группа, в которую входили школьники, студенты и, конечно, местные журналисты. Один из них, Борис Стукалин, оставил воспоминания о Гаврииле Николаевиче: «Приезжал из села Гнилое на встречи начинающих литераторов и молодой агроном Гавриил Троепольский, впоследствии крупный прозаик. Тогда же он писал стихи, которые мы при коллективном обсуждении оценивали весьма критично, и они, насколько помню, ни разу не публиковались на «Литературной странице», наш совет Троепольскому был единодушным – перейти на прозу, начав с заметок, зарисовок, очерков для газеты».

Думаю, что такая категоричность членов литгруппы в оценке стихов Троепольского была не совсем оправдана. И несправедлива.

Публикуя сначала в «Коммуне» (2001, 7 июля) и в том же году в «коммуновском» журнале «Кольцовский сквер» (№ 1) первую и единственную подборку стихов Гавриила Николаевича, мы ниспослали к ней послесловие дочери писателя Надежды Гаврииловны. Вот что она написала по этому поду: «Предвижу, что критики, конечно же, найдут в них (в стихах. – В.С.) достаточно уязвимых мест. Один из поэтов, вероятно, по этой причине как-то отрезал: «Пусть он останется в памяти блестящим прозаиком». Может быть, и так. Но стихи есть! Стихи с ним шли всегда рядом, давая возможность излить на бумаге то, что нельзя было сказать вслух, помогая выжить в трудную минуту».

Месть врагу

В феврале сорок третьего «Новая жизнь» напечатала крик души Троепольского, иначе и не назовёшь, – статью «Фашистская «культура». Из записной книжки».

– Тот, кто был 4 июля в Острогожске, – писал Гавриил Николаевич, – никогда не забудет, как зверски бомбили гитлеровские стервятники мирный город, мирных тружеников. Над городом стоял густой гул от разрывов бомб. Пылали пожары, поглощая одно здание за другим. Мы бежали по улице города. Впереди – мужчина с грудным ребёнком на руках, позади мать с двумя детьми: мальчику лет 11, девочке лет 9. Ужас неземной написан на их лицах, огонь пожарища языками пламени тянется к ним с обеих сторон улицы. Железо с грохотом валится с крыш, телеграфные провода путаются в ногах, стекло режет босые ноги. Вот мужчина пробегает по листам железа, которое жутко гремит. Потом адский лязг железа, жуткий плач проводов и крик ребёнка.
— Ма-а-ма! Мамочка!..
Взрыв.
Нет мамочки, которая водила вас, детки, в сад, которая убаюкивала вас…
И они пошли без мамы. Мужчина с грудным ребёнком на руках и маленькими детьми».

Ничто не прошло мимо Троепольского из того, что творили фашистские нелюди. Только вошли гитлеровцы в Острогожск – и тут же возвели виселицу. А утром следующего дня горожане увидели трёх повешенных земляков. В селе Гнилом враги вытащили из школы все парты и доски и с каким-то нечеловеческим остервенением их крушили в щепки. Возле единственного колодца, словно в насмешку и издевательство, устроили конюшню…

7 ноября, в день Октябрьской революции, «Новая жизнь» напечатала отрывок из поэмы «Горе» за псевдонимом Троепольского – Т. Лирваг. Вот из неё заключительные строки:

Октябрь идёт! И веху ставит
На исторический пробег.
Всю мразь немецкую раздавит
Великий русский человек!

Тогда же газета сообщила, что в Острогожском районе после немецкой оккупации вновь создаётся комиссия «Острогожцы – фронту». В неё вошли шестнадцать человек, в том числе редактор районной газеты Владимир Нейно и главный агроном Гавриил Троепольский.

Как агроном стал писателем

Гавриил Троепольский с журналистами «Новой жизни» (слева направо): Николаем Чернявским, Виктором Силиным и Алексеем Докучаевым. 1981 год

Проработав несколько месяцев главным агрономом и заведующим районным земельным отделом, Гаврил Николаевич был вновь отозван на сортоиспытательный участок. Вот какую оценку его вклада в селекционное дело дала областная газета 5 февраля 1944 года в заметке «Новый сорт проса»: «Большую работу по селекции проса проводит агроном Острогожского сортоучастка Г.Н. Троепольский. Выведен новый сорт проса Т-9, испытывавшийся в прошлом году на нескольких государственных сортоучастках. Просо оказалось высокоурожайным и почти не осыпающимся. Агроном Троепольский продолжает работу по выведению новых, более ценных сортов, чем Т-9».

Литературовед Владислав Скобелев как-то заметил, что увлечённость агрономией только подогревала желание Троепольского создавать литературные произведения, так как его окружали люди, чей внутренний мир ему был хорошо известен, и «поэтому они просились на бумагу, чтобы стать действующими лицами художественных произведений».

И всё-таки первыми книгами Троепольского стали два научно-практических издания, вышедших одно за другим, – это «Как вырастить урожай семян люцерны» в 1949 году и «Просо. Результаты наблюдения и селекции на Острогожском госсортоучастке» в 1951 году».

Годом же раньше он приступил к реализации своего давнего замысла: написанию цикла рассказов «Записки агронома». Один из них – «Никишка Болтушок» – отправил в «Новый мир». В журнале его приняли и попросили прислать остальные. А вскоре они вышли в свет в самом престижном журнале того времени. Так агроном, известный только в узком кругу коллег-селекционеров, в одночасье получил признание в писательской среде, а главное – любовь и почитание среди огромного числа читателей страны.