ВНИМАНИЕ! Редакция интернет-канала «TV Губерния» не оправдывает заключённую и выступает против романтизации преступности. Эта история должна стать предупреждением и назиданием для девушек, которые могут оказаться в аналогичной ситуации.

Когда мама забирала Олю из детского сада, они каждый вечер шли домой мимо Следственного изолятора №1 на улице Желябова. Их старенькая многоэтажка – как раз через дорогу. Оля спрашивала: «А кого там за решёткой запирают, злых дядь?». Уставшая мама отмахивалась: «Вот будешь плохо себя вести, тоже туда попадёшь». Сейчас Оле 25 лет. Пять из них она находится в СИЗО и ежедневно смотрит на свой дом из зарешеченного окошка…

Девочка с косичками

Перед встречей мы знаем об Оле только одно – статью, по которой она отбывает наказание. Так называемая «народная» 228-я — распространение наркотиков. Пока проходим через рамки на КПП и выворачиваем сумки, нас вводят в курс дела. В СИЗО в основном находятся подозреваемые, приговор по делам которых ещё не вынесен. Но есть и те, кто отбывает здесь наказание после суда. Это работники хозяйственного блока, выполняющие роли уборщиц, поваров и прачек.

Попасть в хозблок, а не в колонию (ближайшая женская, к слову, находится в Мордовии) – большое везение. Родственникам удобно приносить передачи, каждый день разрешено говорить по стационарному телефону аж 15 минут, а раз в два месяца положены длительные свидания. Но относительно щадящие условия надо заслужить: у заключённого, как минимум, должны быть первый срок и нетяжкая статья. Сейчас в хозотряде восемь девушек, семь из них оказались за решёткой по 228-й.

Корреспондентов уже ждёт девочка с тонкими косичками, перехваченными розовыми резинками, – по виду и манере держаться ей лет 15. Оля всё время улыбается и отвечает на вопросы, как отличница, идеально готовая к уроку:

– Вы знаете, я в школе училась на «четыре» и «пять», хорошо сдала ЕГЭ. Думала актрисой стать. И семья у меня очень благополучная: папа работает бригадиром на стройке, а мама – востребованный кондитер. Есть ещё младший брат. Мы с ним в детстве дрались из-за родительского внимания, но зато потом он стал защищать меня от хулиганов во дворе.

От одного задиристого мальчишки защитить Олю не удалось. В 14 лет она впервые влюбилась.

– И сразу, как в песне Ирины Дубцовой: «Я за ним одним, я к нему одному», – усмехается Оля. – Стас отчаянный был, красивый. Стали гулять вместе. Потом Стас в армию ушёл, писал каждый день, а я ждала и думала, что всё у нас будет, как в кино.

«Меня задержали, когда я ехала подавать документы в институт»

Когда Стас вернулся на гражданку, стал ухаживать за Олей так, что все одноклассницы завидовали. Огромные плюшевые медведи, букеты из 101 розы, золотые кольца и цепочки…

– Я, конечно, спрашивала, откуда деньги. Он говорил, что работает на стройке по ночам. Подарки принимала, не могла удержаться и не выложить фотографии с букетами в Инстаграм (запрещённая в России соцсеть – прим.авт.), – признается Оля.

На вопрос «Неужели ты не догадывалась, что на стройке столько не заработаешь? Не замечала странностей в поведении?» Оля долго не отвечает. Наконец, опустив глаза, говорит нетвёрдое «нет». Такой была её тактика и во время судебных разбирательств – девушка настаивала, что готовилась к ЕГЭ и понятия не имела о «хобби» Стаса. Но задержали ребят одновременно.

– Я в тот день поехала подавать документы в Воронежский институт искусств. Хотела маме сюрприз сделать, – вспоминает Оля. – Стас вызвался меня сопровождать. Говорит: «Давай по дороге в одно место заедем, я другу пообещал». У этого друга нас и накрыли. Ничего себе сюрприз получился, когда к нам домой с обыском приехали. Мама сразу закричала: «Я всё поняла, я его подозревала!».

У Оли ничего не нашли, а в квартире Стаса обнаружили 20 граммов наркотиков. Началось следствие. Олю оставили под домашним арестом. 1 год и 7 месяцев она жила практически обычной жизнью, исключая вызовы на допросы и запрет на общение со Стасом. Свободно гуляла по городу, работала в магазине подарков и планировала после оправдательного приговора снова подавать документы в театральный вуз.

– У меня даже мысли не было, что меня реально посадят, – признаётся девушка. – Стас сразу дал против меня показания. Сказал: «Ты что думала, я буду 7 лет за решёткой, а ты замуж выйдешь?». Но всё равно казалось, что происходящее – как бы не всерьёз.

Сторона обвинения просила для Оли 4 года лишения свободы, для Стаса – 7 лет. Но суд в наивную неосведомлённость девушки не поверил и решил, что срок у сообщников должен быть одинаковым – 6,5 лет.

– Я сидела оглушённая, – вспоминает Оля. – Слышала, будто сквозь вату, как мама плачет, говорит, что всё будет хорошо, они меня не бросят. Стаса в этот момент я по-настоящему возненавидела.

«В тюрьме смотрю сериал «Папины дочки»

Оля почти сразу попала в хозотряд. В первом же письме подруга доложила: Стас попросил отправить его в зону СВО, скоро окажется на свободе, но – за ленточкой. Ещё через пару месяцев Оля узнала, что её бывший парень погиб. Ему было 24 года.

– Я не плакала, – вспоминает девушка. – Но чисто по-человечески жалко было. Сама я на войну не собиралась, скорее хотела забыться в работе. Когда постоянно трудишься, меньше думаешь.

В хозотряде Оля стала пекарем – пригодились мамины уроки. Печь пирожки и булочки труднее, чем кажется. 47-килограммовая Оля таскает мешки с мукой и сахаром, работает в ночную смену, а днём удается вздремнуть недолго – согласно строгому распорядку дня.

– В 6 часов у нас подъём, зарядка, – перечисляет Оля. – Дальше завтрак – обычно это чай с лимоном и бутерброды. Потом несколько часов трудотерапии и свободное время. Можно читать или смотреть телевизор. Я, например, больше всего «Папины дочки» люблю.

Оля получает зарплату – около 15 тысяч рублей на руки. Деньги хранятся на личном счёте, их можно потратить в «ларьке» – расположенном в СИЗО магазинчике со всякой всячиной.

– В день зарплаты я обязательно покупаю шоколадку с карамельной начинкой, – бесхитростно делится Оля. – А остальные деньги коплю. Вот выйду из тюрьмы и всё потрачу на себя. Сразу сделаю маникюр, наращу ресницы, покрашу волосы. Накуплю себе разной одежды. Я уже пять лет хожу в робе и ничем не отличаюсь от других девочек – мы будто на одно лицо.

Отношения с напарницами у Оли сложные. По её словам, никто не приходит в тюрьму искать подружек. Девушки живут в одной комнате, но не секретничают и не делятся сокровенным.

– Больше всего мне не хватает личного пространства, – признаётся Оля. – Вся жизнь сужается до кровати и тумбочки с личными вещами. Отгораживаюсь ото всех книгой. Сейчас читаю «Поющих в терновнике».

Свадьба в СИЗО

В СИЗО по расписанию обед. Оля признаётся, что из местной стряпни ест только свою выпечку. Остальное, включая любимые сладости, ей присылают в передачах. На вопрос «Кто в основном шлёт посылки – мама или бабушка?» девушка отвечает неожиданно: «Муж».

Пару минут молчим, перевариваем информацию. Довольная произведённым эффектом, Оля тараторит:

– Мы с Колей в одном дворе выросли, я ему всегда нравилась, но тогда выбрала Стаса. Во время домашнего ареста Коля меня поддерживал, пришёл на суд, чтобы забрать прямо оттуда. Но мне дали реальный срок… Он сказал, что будет ждать.

Оля уговаривала парня не ломать себе жизнь. Коля после армии служил в Росгвардии, и невеста, сидящая в тюрьме, мягко говоря, помешала его карьере. Пришлось уволиться и пойти продавать кондиционеры.

– Зато зарабатывает хорошо, – бойко говорит заметно повеселевшая заключённая. – Пусть копит на большой дом для семьи. Мы двоих детей хотим – мальчика Максима и девочку Стефанию.

Оля сдалась после долгих «ухаживаний» в письмах и телефонных разговорах. Два года назад влюблённые сыграли свадьбу прямо в СИЗО. Вся церемония пролилась меньше 10 минут.

– Это было ужасно, – вспоминает девушка. – Тётка из ЗАГСа быстро прочитала свою речь, Коля чмокнул меня в щёку, и его увели. Нарядиться не разрешили, я была в робе. А ведь в детстве мечтала о платье принцессы, гостях, вальсе. После росписи села на кровать и заревела…

Начать с чистого листа

Видно, что вопросы журналистов Олю тяготят, но она не перестаёт улыбаться – очевидно, в надежде, что зачтётся. Девушка уже подала ходатайство об условно-досрочном освобождении. В течение нескольких месяцев она может выйти на волю. Воспитатель хозотряда говорит, что проблем быть не должно: у заключённой отличные характеристики, она участвует в конкурсах вроде «А ну-ка, девушки». Вот и интервью согласилась дать.

– Боюсь сглазить, но строю планы на ближайшее будущее. Скорее всего, пойду работать кондитером вместе с мамой. Можно и ещё раз ЕГЭ сдать, попытаться поступить в театральный. А что, жить под камерами я уже умею, – горько шутит Оля.

Первым делом после выхода на свободу, она поедет к бабушке. Когда Олю посадили, у пожилой женщины из-за стресса отказали почки.

– Теперь она через день ходит на диализ, – впервые за время нашего разговора Оля плачет. – Но ещё и меня утешает: «Держи хвост пистолетом! Тебе только 25 лет». Хорошо, что ещё есть время, чтобы начать с чистого листа…