В этом году Ивану Михайловичу исполнится 98 лет. Таких, как он, живых свидетелей страшной войны 1941–1945 годов, в Воронежской области осталось совсем немного. Историей своей жизни ветеран поделился с «TV Губернией».

Его путь начался на белгородской земле, в селе Большебыково. У отца с матерью детей было трое – сестра Дуся, Иван и младший Митроша. Отец мастерски делал кадки, плёл лапти, вся деревня в них ходила. Но к своим отпрыскам был недобрым.

– Настоящий зверюга был, как что – бил, – вспоминает Иван Михайлович. – Сядем, бывало, за стол, кто первым в миску полез, тому он своей ложкой по лбу: «Не лезь поперед батьки!» А ложка тяжёлая, из грушевого дерева… И очень над матерью издевался. Мать не вытерпела, сбежала от него. Писала сёстрам: заберите от того деспота детей моих, искала работу. Когда сошлась с главным бухгалтером райпотребсоюза, хотела нас взять к себе. Но отчим был к этому не готов, из всех принял меня одного. В Евдаково к нему меня перевозили тайно: подогнали сани, усадили в солому, чтобы не замёрз, – мороз страшный был! Вскоре переехали в Кантемировку, куда направили отчима. Он заменил мне родного отца, вырастил, вывел в люди.

Игра в прятки со смертью

Мирную жизнь прервала война. Отчима Илью Захаровича забрали на фронт, Иван остался с мамой вдвоём. Он хорошо помнит необычную тишину, воцарившуюся в Кантемировке 9 июня 1942 года.

– Советские части, которые здесь стояли, внезапно, полями, ушли за Дон. На следующий день на нашу широкую улицу зашли немецкие танки. Остановились, полезли грязным ведром в колодец, воды набирают, раздеваются, моются.

Пришли и к нам в дом. Я в погреб – так с мамой договорились, там заранее было всё приготовлено. Слышу: «Матка, яйки, млеко давай! Нету? Пу-пу тебя» – автомат на неё наставляет. Пришлось отдать последнее.

Расквартировались оккупанты в посёлке. Через неделю и к нам на постой привели немецкого лейтенанта. Выбрал он себе комнату, жил, нас не трогал. Их солдаты приносили ему еду и одежду, о чём-то разговаривали на своём. Я как увижу, что приближаются, сразу в погреб, так и сижу, пока мать не скажет: «Ушли, выходи!».

Все шесть месяцев у меня одно чувство было – страх. От дома не уходил, боялся, что схватят, мама одна останется. Обошлось! В других домах, говорили, избивали, расстреливали.

Массовое отступление гитлеровцев началось в декабре. Снегу было по грудь, через Кантемировку на Михайловку целые сутки бежали, и ночью, и днём. Бросали всё – продовольствие, боеприпасы, танки, технику. Снова пару дней – мёртвая тишина. И затем загудели самолёты. Наши!

А потом появились танки Т-34 и «Клим Ворошилов»! Танкисты про обстановку спрашивают. Я им: «Ручаюсь, в Кантемировке никого нет. Отступили».

Пока наши бойцы жили в посёлке, я постоянно рядом крутился: интересно же, какая винтовка, какой бронетранспортёр. Через неделю они ушли вслед за гитлеровцами, по той же дороге.

Служба на «Опытном»

Предписание явиться в военкомат Иван Давыдов получил 24 ноября 1944-го, в день своего семнадцатилетия. Комиссия определила его годным на флот: на эскадренном миноносце «Опытный» в составе Краснознамённого Балтийского флота ВМФ СССР Иван пять лет проходил службу в должности радиотелеграфиста.

Технике передачи сигналов, кодировке, работе с передатчиками, приёмниками и антеннами Давыдов обучился уже в процессе службы, вместе с товарищами бегая с корабля на занятия в военно-морское училище связи им. А.С. Попова.

– Вот наш корабль, видите? – листает он старый фотоальбом. – А это я и мои сослуживцы: за тысячи миль от командных пунктов мы вчетвером поддерживали связь с землёй.

К тому времени, когда Иван Давыдов пополнил ряды ВМФ, «Опыт ный» в боевых действиях уже не участвовал: в последний раз миноносец вёл огонь в январе 1944-го, поддерживая наступающие войска Ленинградского фронта. В марте был законсервирован, а 20 июня 1945-го выведен из боевого состава ВМФ и переклассифицированы в опытовый корабль.

– На «Опытном» проводили секретные эксперименты, так что практически всё время мы стояли на приколе, – вспоминает Иван Михайлович. – Единственный раз мы вышли в Финский залив, а там! Кромешная темнота, взрывы, грохот орудий… Нам сразу же дали команду вернуться в порт.

Отличник учёбы

Демобилизовавшись, Иван Давыдов приехал в Воронеж. На первое время устроиться в аэропорт, где востребованы навыки радиста, и между делом получить образование. Энтузиазм, с которым там его встретили, быстро угас: с порога молодой человек заявил, что хочет учиться.

«У нас разные смены–кто за тебя стоять будет?»–сердито спросили его. Развернувшись, Иван из аэропорта прямиком поехал на Пушкинскую, в школу рабочей молодёжи: хотя бы среднее образование получить, а там будет видно. Вечернюю школу Иван Давыдов окончил с отличием и сразу намеревался пойти работать.

Останови ли родители: пока мы живы, мол, давай учись дальше. В итоге выбор пал на авиационный техникум. Отличника зачислили в учебное заведение без экзаменов…

В 1951 году с красным дипломом Иван Давыдов попал помощником мастера на Воронежский авиазавод. Предприятие было загружен заказами, как военными, так и гражданскими, – Советский Союз активно восстанавливал и модернизировал свою авиационную промышленность. Госзаказы в условиях плановой экономики необходимо было выполнять в жёсткие сроки, а внедрение новых технологий требовало дополнительных усилий.

Для деятельного ума молодого авиастроителя Ивана Давыдова это было отличной закалкой: как и подобает хорошему специалисту, он неуклонно шёл вверх – из мастера вырос до начальника смены. Позже Ивана Давыдова поставили на должность заместителя начальника главного диспетчера завода, в которой он работал до самой пенсии.

Крепкий союз

70 лет рядом с Иваном Михайловичем главный человек в его жизни – жена Анна Фёдоровна.

– После демобилизации я вернулся в Воронеж, к родителям, сюда они переехали из Кантемировки, – вспоминает Иван Михайлович их первую встречу. – В одной половине дома наша семья жила, в другой квартировали девчонки – выпускницы московского швейного института, которых направили на фабрику «Работница». За водой все ходили во двор к колонке. Бегу раз с ведром, а она навстречу, мне улыбается! – вспоминает ветеран. – Потом в театр её пригласил. После спектакля вышли, она говорит: «Знаешь что? Ты мне нравишься». Смелая!

Расписались в 1955-м. «Тогда свадьбы скудные были, – говорит Анна Фёдоровна. – Пришли с работы, посидели. Никаких торжеств».

Две дочки у них родились. Младшая, Лена, погибла совсем молодой, Ирина вышла замуж за немца, живёт в Германии.

– Раньше часами разговаривали по телефону, а сейчас у меня есть планшет, – Иван Ми хайлович хитро щурится. – Соскучились – вот она, на экране!

Пожилые супруги живут вдвоём. Регулярно их навещают врачи, племянники привозят продукты, подарки.

– Мы уже такие стали, что нам ничего не надо! – отмахиваются старики.

У Ивана Михайловича нет трети лёгкого, пережил онкологию. Плохо держит спина, не может без палочки. Но сохранил ясный ум и прекрасную, обезоруживающую улыбку – стоит жить, ведь у него есть она, любимая женщина.

– Иди сюда! Ближе, ближе, – зовёт Иван Михайлович жену, чтобы сделать совместное фото.

Но связи ближе, глубже и крепче и быть не может.

– Мне никто кроме него не нужен, – говорит Анна Фёдоровна. – Не знаю, любовь это или большее что-то – я без него никуда. Прошу, чтобы не уходил, не бросал. Я без него не смогу.