В спецпроекте «TV Губернии» продолжаем рассказывать об удивительных и не самых очевидных фактах из истории районов нашего города. О родном Ленинском районе, где работает председателем ТОС № 67 «Заповедный Воронеж», Ирина Лысикова может говорить не один час. Ей интересно самой находить клейма заводов на старых кирпичах Севастьяновского съезда, беседовать со старожилами об их детских воспоминаниях, отыскивать старые фотографии дореволюционного Воронежа и находить все новые и новые подтверждения тому, то Ленинский район – место, где начиналась история города.

Первое жилище

Ленинский район компактнее остальных районов города по площади, это правда. Но одновременно это самый густонаселенный район Воронежа. Такой концентрации частных домов, причём, не на окраине, а в самом центре города, нет больше нигде. Вполне современные особняки или скромные домики стоят на трёхсотлетних фундаментах, а под цветущими садами вполне может находиться древний подземный ход или бомбоубежище.

Удивительно, но на территории такого древнего города, как Воронеж, раскопки проходили всего один раз. Копали в 2012 году в Центральном и Ленинском районах. И за Ильинской церковью нашли жилище первого воронежца – то есть остатки здания, глиняную посуду, игрушки, крестик и грузила. Историки предположили, что здесь с семьёй жил, скорее всего, рыбак. Сразу после раскопок были планы сделать музей под открытым небом со стеклянным куполом над экспозицией. Но денег нет, и пока на этом месте по договору между музеем «Диорама» и ТОС № 69 «Заповедный Воронеж» содержится детская площадка. А для желающих проводятся экскурсии.

И если Университетская площадь, где раньше находился Митрофановский монастырь – это Центральный район, то близлежащие улицы, которые обслуживали нужды монастыря, и жители, которых укрывались его крепостными стенами – это самое начало Ленинского района. Улица Фрунзе – это бывшая Консисторская, потому что именно на неё выходили двери консистории монастыря. Современная Нарвская раньше была Певческой. Улицы Белинского и Шевченко назывались в честь храмов, которые стоят здесь до сих пор – Спасского и Ильинского. В Ильинском храме крестили нашего земляка и прославленного поэта Алексея Кольцова, и здесь же служил будущий историк, просветитель и митрополит Киевский и Галицкий Евгений Болховитинов. В 90-х между двумя этими храмами нашли подземных ход, а в нём – скелеты. Во многих черепах были дыры похоже, что от выстрелов. Возможно, здесь казнили заключённых концлагеря, который после революции разместили в здании Митрофановского монастыря. О пребывании там с ужасом вспоминал отец прославленного виолончелиста Мстислава Ростроповича – Леопольд Витольдович Ростропович.

Сейчас сложно представить, но монастырь долгое время определял жизнь древнего Воронежа. К мощам святителя Митрофания, помимо монаршей семьи, ехали люди со всей России. По подсчётам историков, если в Воронеже и окрестностях в то время могло проживать около 200 тысяч человек, то монастырь посещали порядка 80 тысяч паломников за год. Нужна была инфраструктура. И в городе появились гостиницы: для состоятельных паломников построили «Киевское подворье». Те, кто не мог заплатить, ночевали в Странноприимном доме Митрофановского монастыря. Сейчас оба здания имеют статус исторических памятников федерального значения. Но если «Киевское подворье», по-прежнему, имеет весьма представительный вид и находится в хороших руках, то Странноприимный дом, в котором до сих пор живут люди, отапливается углём. Это один из двух многоквартирных жилых домов в Воронеже, где есть котельная и дом отапливается так, будто за окном, в лучшем случае, 19 век. Дом находится в аварийном состоянии, но ремонт исторического объекта весьма дорогостоящее удовольствие, которое не могут позволить себе ни жильцы, ни город. Здесь, кстати, в своё время жил молодой Максим Горький. Он в то лето подрабатывал садовником в монастыре и ночевал в Странноприимном доме.

Исчезающие памятники

Ещё один значимый объект исторического наследия, которые давно требует ремонта – Севастьяновский съезд. Кстати, назван так был в память о воронежце Савостьянове (Севастьянове), помощнике Степана Разина, которого за связь с повстанцами жестоко казнили. Здесь сохранились остатки древних крепостных стен и булыжной мостовой. Но почему-то, когда летом этого года на проспекте Революции «докопались» до древней брусчатки и требовали её восстановить, никто не вспомнил намного более подходящий для реконструкции объект – Севастьяновский съезд в Ленинском районе. А ведь именно по его мостовой спускался Пётр I к строительным верфям, ездили царские гонцы и послы иноземных государств. Стоит вспомнить, что столица российской империи в те времена перемещалась вслед за царём. Так что Воронеж пусть и недолго, но становился главным городом государства. Сам Пётр I в качестве признания заслуг воронежцев в реализации его честолюбивых замыслов по строительству флота подарил городу золотую карету. В Успенском храме на Адмиралтейской площади выделили специальную комнату для неё. Потом карету подняли наверх, в Митрофановский монастырь. А после того, как монастырь в войну заняли немцы, больше её никто не видел. Вывезли они её, как статую Петра, или распилили, как памятник Ленину – свидетельств никаких не осталось.

Прицельный огонь

Есть версия, что Воронеж первоначально не интересовал немецкую армию. Но перед взятием Москвы решили дополнить своё триумфальное продвижение победой ещё над одним русским городом. Воронеж к такому повороту событий и немецкой армии готов не был. Но пусть и небольшими силами обороняли его так, что занять город сразу и весь не удалось. Правый берег города контролировали немцы, левый – наши войска. Противостояние затянулось и, более того, оттянуло на себя силы, которые немецкое командование планировало задействовать для захвата Сталинграда. Возможно, если бы не столь упорное сопротивление Воронежа, то битва под Сталинградом могла бы закончиться по-другому. Но в результате, оба города были разрушены до основания. В нашем городе немецкие захватчики для точности ориентирования орудий и огневого преимущества использовали колокольню Митрофановского монастыря. Советские войска вели по ней прицельный огонь, а люди прятались в бомбоубежищах. Как вспоминали потом местные жители, у бомбоубежища было два входа: один – со стороны улицы Большой Стрелецкой. Один его край был сделан накатом из брёвен и, когда набивалось много народа, дышать там было легче, чем в той части, которую построили из блоков. После войны мальчишки ещё долго играли в частично засыпанных укрытиях.

Особое место в истории Воронежского сражения занимает Чижовский плацдарм. Чижовка – бывшая городская слобода с тёмно-зелеными садами и неторопливым укладом, которая во время войны стала символом мужества, героизма и самопожертвования защитников города. Таким же, как Мамаев курган для Сталинграда. На Чижовском плацдарме находится братская могила под номером один, где погребены почти 15 тысяч воинов – и поименно перечислена лишь пятая часть…

Уйти под землю

По легенде подземный ход был даже под рекой Воронеж на другой берег, но с появлением водохранилища его окончательно затопили. Подземные ходы, бомбоубежища и обширные старинные подвалы до сих пор дают о себе знать при проведении строительных работ. Но местные жители предпочитают не афишировать подобные находки у себя на участках. Многие помнят случай, когда сотрудники ОБХСС искали фуру яблок, которая будто «провалилась под землю» в частном секторе за ВГУ. Причём, запах яблок ощущался отчётливо, но вот найти их так и не смогли. Эти вырытые на совесть просторные каменные подвалы очень помогли после войны, когда от домов остались только стены. Сразу несколько семей занимали подвал какого-то дома, чтобы оттуда снизу возводить свое жильё. Так у них хотя бы была какая-то крыша над головой. И многие частные и, на первый взгляд, небольшие дома в Ленинском районе, на самом деле, зарегистрированы как многоквартирые, на несколько семей. Даже оставшийся склад Митрофановского монастыря, у которого нет фундамента – он стоит прямо на земле – по документам: «многоквартирный дом на трёх хозяев». Вообще многие дома в Ленинском районе – это такие обманки. Например, с улицы дом кажется одноэтажным, хотя чаще всего там два этажа, но это видно только с противоположной, внутренней стороны. В Ленинском районе очень много таких неочевидных вещей, о которых знают только свои. Например, помимо всем известного Митрофановского источника, есть ещё один, который проходит по частным дворам, где набирают воду только местные, а выходит он на поверхность в районе старой больницы на улице Выборгской. Именно поэтому местность рядом с больницей заболочена, а фундамент здания постепенно разрушается. Или, к примеру, на улице Артековской посреди частных домов можно наткнуться на небольшое кладбище, которое осталось здесь от давно разрушенного храма. За некоторыми могилами ухаживают, и на Пасху на них появляются цветы и свечи. Самое старое и при этой действующее кладбище в Воронеже – Еврейское кладбище в Ленинском опять-таки районе. Его тоже найти не просто, но там сохранились камни древних могил второй половины XIX – начала XX веков.

Возвращение вождя

После войны город стал расти – присоединили много загородных районов. Но историческая часть Ленинского района так и осталась малоэтажной. Даже застройки панельными хрущевками удалось избежать. За всё время здесь построили один многоквартирный дом на Володарского. Сейчас согласно регламенту высота новых домой не должна превышать три этажа. Так как местность холмистая, то каждое новое строение влияет на фундамент старых домов.

Ленинским район стал тоже после войны – в 1962 году. Изначально, когда в 1932 году делили город на административные части район назывался Ворошиловским. Памятник Ленина не сразу, но вернулся на площадь после войны. Тот же архитектор Николай Томский в 1950 году воссоздал его по старым чертежам. Открытие памятника было приурочено к 80-летию со дня рождения Владимира Ленина. Ещё через 10 лет монументу присвоили статус памятника федерального значения.