Впервые он вышел в поле охранять стадо будучи ещё школьником, в конце пятидесятых. Решил помочь одному из местных отарщиков из колхоза и немного подзаработать. Но тогда даже и представить не мог, что со временем буквально влюбится в эту работу и останется в ней навсегда. Сегодня Владимир Морозов один из старейших пастухов Новохоперского района, более чем с полувековым стажем.

Владимир Морозов, пастух:

– Уже всё у меня есть, всё я нажил. Здоровье пока ещё есть. Я просто радуюсь тому, что я так поступил. А когда был молодой, я думал, что… как-то стеснялся. Вроде, ребята позаканчивали какие-то то техникумы, то училища, работали, а я – пастух. Я всю жизнь вот в сапогах хожу, вот. Но, сейчас я не тужу, и со мной сейчас здороваются и они мне удивляются: ты вот, действительно, живёшь, а мы, говорит – нет, вот…

С весны до осени, ровно на полгода, еланьколеновцы доверяют свой скот Владимиру Викторовичу и его напарнику Михаилу. В этот период пастухи полностью отвечают за здоровье, безопасность, сохранность, доступ к естественному питанию четырёх сотен овец и коз из местных подворий. Работают напарники сменно, каждый – по двое суток. Следят за режимом дня животных. В 8 утра уводят гурт на выпас до обеда, за пару километров от загона. В 12 возвращают стадо обратно. После тихого часа, с 16.00 и до заката – вечерняя прогулка по лугу. Ежедневно работники степи нахаживают километров по 15. В команде пастухов и четвероногие охранники. Во время прогулки следят за тем, чтобы копытные не разбегались.

Михаил Фролов, пастух:

– Ни как мы пасём, как они. Если не было бы собак, то тут не выдержишь. Потому что так проходишь помногу, а без собак – это кошмар будет. Сейчас, то жара, то непогода, то голод. Грызёт скотину, она бежит, то на баз, тут же поля кругом. Надо, чтобы не упустить их, вот так. Собака играет большую роль.

Рекс, можно сказать, ударник труда. По характеру – пёс скромный и от большого внимания к нему немного смущается. Однако, во время работы, на присутствие нашей съёмочной группы не отвлекался и охранял животных добросовестно. Сейчас – время отдыха.

Ещё один инструмент для работы пастуха – посох. Основная его часть сделана из ореха.

Прохладная свежесть местной речушки, принесённая лёгким ветром, запах трав и тишина живописных просторов наполняют рельефную панораму коленовских угодий, рассекаемую фрагментами квадратов, распаханных чернозёмов. Эти десятки гектаров, непригодных для засева земель – территория Берёзовского отделения бывшего колхоза «Большевик». Трудно представить, но до его реструктуризации раньше здесь бурлила жизнь. Теперь же остались лишь эти руины колхозного двора и степь.

Анатолий Белолипецкий:

– Было очень хорошо, весело. Здесь были разные структуры. Сельский совет, школа, медпункт, был магазин, всё своё было здесь. Когда сюда приезжаешь, как-то чувствуешь свою Родину, детство помнишь, как тут раков ловил, у нас мост был, у нас, как бы, там пляж был.

Анатолий Владимирович – друг Владимира Морозова. Сейчас живёт в Калачеевском районе, а детство провёл уже в несуществующем посёлке Берёзовский, по соседству с пастухом. Занимались тут растениеводством и разведением дойного стада. В семидесятых, после укрупнения колхоза, коров вывезли за несколько километров отсюда. Многие
жители лишились работы и уехали. Последняя семья покинула посёлок в середине 80-х. А с 1993-го, теперь каждый сезон, чтобы работать здесь, на родной земле, Владимир Викторович паркует свой вагончик. Портрет Брежнева, пара кроватей, газовая плитка с баллоном, старинная лампа – удобства апартаментов. Умывальник на улице, а внутри передвижной сторожки – птичье гнездо, куда каждый год прилетает ласточка. На двери – коллекция подков.

Уже тридцать лет каждый сезон Владимир Викторович проводит в сторожке, которую построил вместе с отцом. На зиму, когда владельцы разбирают своих животных по домам, пастух отгоняет передвижной вагончик к себе во двор в Елань-Колено. Пока животные в хлеву на тихом часе, нужно успеть приготовить сено для корма. Овцам и козам комфортно, когда сухо и жарко. В дождь их практически не пасут, ведь для копыт животных вредна влага. Поэтому забота о питомцах, и их питании в период погодных катаклизмов тоже – на плечах пастухов.

Михаил Фролов, пастух:

– Всё зависит – как относиться к скотине. Если ты будешь к ним относится хорошо, скотина это понимает, что человек к ним относится по-хорошему, они добро это понимают.

Владимир Морозов, пастух:

– Надо и за больными глядеть. Кто-то повесил нос, кто-то повесил, там уши свои, почему? Так, ест он, или не ест – я за ними хожу. Пословица есть – водить, но не дай Бог за ними ходить. Вот так что работа очень тяжёлая была, сложная, работа раньше ответственная была, потому что люди с нас спрашивали, хозяева, за каждого козлёнка, там или за ягнёнка.

Так как продовольствие сельских жителей раньше во многом зависело от домашних животных, то и спрос на услуги пастуха был велик. Владимир Викторович рассказывает – за одно лето, в семидесятые годы, ему даже удалось заработать на машину. Сейчас же, скот в подворьях почти не держат, как следствие, и пастух становится профессией вымирающей. Уже больше половины поголовья овец и коз в стране выращивают КФХ и животноводческие комплексы. В будущем сезоне сторож домашних животных ждёт сокращения стада в своём базу почти вдвое, но завязывать с делом жизни даже не думает.

Владимир Морозов, пастух:

– Я тут спокойный, вы можете понять. Я вот за целый день никого не вижу и у меня нервы, нервная система она – не нарушается. Как я туда приезжаю, глянул, то не так, а человек – он без этого не может, он дёргается. А это вот за два дня, вот, иной раз, ну, никого не вижу. Ну и всё – у меня спокойно всё, пришёл, лёг, отдохнул, поспал, поел у меня всё по расписанию, а дома целый день проработал – некогда поесть.

Стригут овец два раза в год, но сбывать сырьё стало почти некому. Пимокатов поубавилось, а вещи из синтетических материалов теперь популярнее шерстяных. Новохоперский район когда-то славился изделиями мастеров из козьей шерсти, но ручной труд потеснила промышленность. Количество пастухов тоже сократилось. Сегодня в районе представителей одной из самых старейших профессий осталось порядка полутора десятков человек.