Платоновский фестиваль продолжает знакомить воронежцев с современными музыкальными авторами: сегодня, 13 июня, в программе форума искусств авторский вечер одного из самых исполняемых российских композиторов Леонида Десятникова. Услышать его произведения в исполнении живого оркестра можно будет 18 часов в театре оперы и балета. Солировать будут выдающийся пианист Алексей Гориболь и знаменитый скрипач Александр Тростянский.

Перед вечерним концертом Леонид Десятников встретился с воронежским журналистами. Известный композитор рассказал о своей новой работе — «Буковинских песнях», об отношении к популярной музыке и о том, почему никогда не решился бы сочинить музыку к произведению Платонову.

– Леонид Аркадьевич расскажите поподробнее про «Буковинские песни»? Первое живое исполнение в России этого произведения состоится именно в Воронеже?

– Они написаны по мотивам буковинских песен. Это народные темы, народные мелодии. Написаны специально для Алексея Гориболя, посвящены ему. Это такой редкий случай, когда произведения написаны не по заказу, а из-за любви к чистому искусству. В основе каждой из 24 прелюдиий лежит какая-то подлинная народная мелодия. Иногда очень сильно препарированная, а иногда звучащая почти в чистом виде. Дело в том, что я родился в Харькове. Хотя там говорили преимущественно на русском языке, украинская мелодика очень сильно присутствовала в моей детской и отроческой жизни. Прежде всего, благодаря радио. Вы можете не обращать на это внимание, но организм впитывает такого рода мелодику. И это очень много лет во мне жило. И в какой-то момент мне показалось, что я должен дань отдать этой музыке. Поэтому я обратился к этому стилю и сегодня вечером станет известно, до какой степени это получилось удачно.

Вообще я закончил это сочинение уже год тому назад и обмолвился в этом пару интервью. В итоге мне позвонил балетмейстер Алексей Ратманский, который работает сейчас в Нью-Йорке, и спросил, можно ли ему поставить балет на мою музыку. Для меня это было полной неожиданностью, потому что мне казалось, что это совершенно невозможно. Сочинение даже не было закончено, но я сделал черновик записи и послал ему. И вот он решил поставить спектакль в Американском театра балета. Знаете, есть такая практика, когда сочинение обыгрывается в камерных условиях. Таким образом первая премьера моего сочинения прошла в Нью-Йорке. 12 пьес из цикла «Буковинские песни» прозвучали на этом спектакле впервые. Причем в виде балета. Мне кажется, это такая беспрецедентная история. В Воронеже мы тоже решили сыграть некоторое количество пьес, но не все. Целиком впервые это будет исполнено в скором времени в Перми.

– А над чем вы сейчас работаете?

– Я сейчас начал большую работу для музыкального театра, которой я буду заниматься ближайшие 2,5 года. Но я не могу вам раскрыть подробностей, потому что официально театр об этом пока не объявил. Не могу сказать, что неразрывно связан с театром. Но большое количество моих сочинений написано именно для театра, и мне, в общем-то, интересно — это делать. 

– Есть такое выражение, что «композитор — это флейта, на которой играет Вселенная». Ощущаете ли вы себя таким инструментом?

– В каком-то смысле да. В мои задачи входит создание такого рода музыки, которая производит впечатление, что она появилась на свет без посторонней помощи. И мне кажется, что автор не должен застить собой то, что он сделал. Грубо говоря, если вы услышите «Лунную сонату», вы не думаете, что ее написал Бетховен, который был глухой, любил девушку, а она его нет . Это все не важно. Кто сделал это, написал в конечном счете — это неважно. Я тоже являюсь каким-то предметом, через какой-то проходит какой-то ток и в результате получается нечто, но я в этом не участвую, например, как гражданин Российской Федерации. Это не так важно. Моя главная задача ждать, когда что-то произойдет.

– Леонид Аркадьевич вы написали музыку к нескольким  фильмам Алексея Учителя. Расскажите поподробнее про ваше сотрудничество.

– С Алексеем Учителем, с которым у меня по-прежнему дружеские и приятельские отношения, сотрудничество строилось по нисходящей в течение многих лет. То есть первый опыт был довольно удачный, с моей точки зрения, с его точки зрения я надеюсь тоже, а потом как-то все было хуже и хуже, потому что мы находили все меньше точек соприкосновения. Так, вторая картина, над которой я работал, называлась «Дневник его жены». Ситуация была такая, что в это время, когда я должен был писать музыку к его фильму, был занят другой работой, и поэтому в этом фильме в итоге была использована музыка, которая уже прежде была мной написана. Но при этом она вошла в этот фильм абсолютно как влитая. Пришлось сделать только какую-то редакторскую работу. Хотя часть музыки я тоже написал специально к этому фильму. Но это не была такая работа под ключ. А дальше было все более катастрофично. Я написал музыку для фильма «Космос как предчувствие» и получилось так, это еще связано с производством фильма, что моя музыка, просто не вошла в него. Гонорар я получил, но результат был вот такой. В итоге мы прекратили сотрудничество, потому что это стало просто неэффективно. Это такое неуважение к деньгам, которые платятся за работу. И мы так миролюбиво расстались. Так бывает. Поэтому я считаю, что это не повод для каких-то негативных эмоций.

–В прошлом году Платоновфест открылся премьерой оперы Глеба Сидельникова «Родина электричества». До это произведения современных композиторов не ставились на воронежской оперной сцене порядка 30 лет. Как вы думаете, почему так получается?

– Мне кажется, что история искусства развивается хаотически. Только задним числом мы можем понять какие-то закономерности и сделать какие-то обобщения. Но это просто фантазии в свою очередь. Есть движение хаотически разнонаправленных воль разных людей и случайно происходят вот такие вещи. Потому что, вроде общественного запроса не было на современную оперу в последние годы советской власти, а потом как ни странно опера просто стала более популярным, модным и востребованным жанром в мире, поэтому подтянулись современные композиторы.

– В одном из своих интервью вы отметили, что из современной популярной музыки вам импонирует творчество группы «Океана Эльзы». А кто еще вам интересен из таких неклассических исполнителей?

– Мнение об «Океан Эльзы» не изменилось. А так… сложно сказать, потому что я нерегулярно слушаю такого рода музыку, но бывают какие-то сильные впечатления. Например, последнее Дональд Гловер (прим. ред. Childish Gambino ) и трек This Is America. Такой еще клип вышел на эту композицию нашумевший. Вот он.

Знаете, это относится не только к популярной музыке, но и к рок-музыке, но и к академической музыки — вдруг появляются какие-то вещи, которые концентрируют что-то очень важное. Но это связано с каким-то конкретным человеком. Если кто создал что-то, что оказалось шедевром, это не гарантирует, что в дальнейшем также будут шедевры. Что-то появляется, а потом все  — этот человек больше ничего не может сделать. У него все исчерпано. Кстати, сказать люди, которые занимаются популярной музыкой, у них, как правило, довольно короткий век. Они очень быстро исчерпывают свои возможности, потому что их слуховой опыт выбирает, они не могут выйти за пределы очень тесной клетки, в которой они находятся. Поэтому может быть один диск прекрасный, второй… А дальше все. Всякое бывает. Но это не относится к «Океану Эльзы», конечно! Старая любовь моя не ржавеет.

– И последний вопрос про Андрея Платонова. Как вы думаете, могли бы вы написать музыку, вдохновившись каким-то произведением Платонова?

– Нет. Потому что я себя чувствую ничтожным по отношению к творчеству Платонову. Я не могу себе представить, чтобы мне что-то позволило прикоснуться к нему. Настолько огромная глыба. В сущности, главный русский писатель.